27 лет назад
По стенам тихо прыгали огни.
Февраль уральский – зябкий и негладкий.
Шепнули шторы синие: «Усни!» -
И я уснула в крошечной кроватке.Февраль уральский мрачен и горяч:
Стучит в стекло и целит черным дулом…
Но кто-то в белом – очевидно, врач –
Склонился надо мной, и я проснулась.И он заговорил – и лунный блик
В его глазах разросся до пожара:
«Чего тебе бояться, Аривик?
Ты в силах «семерых - одним ударом».Но «семеро» к тебе не будут лезть –
Они, конечно, понимают сами…
Поверь, мои слова – совсем не лесть…
И, я прошу, не бей меня глазами.О, в этих фиолетовых глазах…»
(тогда мой взгляд, замечу мимоходом,
Был цветом, словно лето в небесах)
«…О, в них я вижу всю твою природу.Пройдут года – совсем немного лет
(Они мелькают быстро, словно тени) –
Ты вырастешь, глаза изменят цвет,
И только сердце цвета не изменит.И этот негасимый огонек –
Живой огонь, сияющий, как солнце –
Увидишь, не коварен, не жесток.
Согреет всех. Никто не обожжется.Удел твой – только мир и благодать
(Что пусть сейчас тебе и непонятно).
Ты, может, не научишься летать
(Хотя такое тоже вероятно),Ловить стрекоз, готовить крем-брюле
(Хотя водить научишься машину),
Но ты любима будешь на земле.
За что? Да без причины. Без причины».«Ассоль, - сказал он (и замечу тут,
Что, кажется, мой странный собеседник
Не знал, не ведал, как меня зовут). –
«Совет, Ассоль, послушай мой последний.Тебе соврут не раз, моя душа –
Но ты не верь, не слушай, Анжелика.
Ты верь лишь мне. Ты дико хороша».
Так и сказал: «Ты хороша». И – «дико».А время шло, и улеглась метель,
Я выросла. Во сне мне снится море.
И дроби: сотни, тысячи третей.
И сотни роз – багряные, как зори.
