(рассказ)
Странно, почему вспоминается, будто за окном зеленело – ведь был декабрь… Ветки заглядывали сквозь решетку – в окна первого этажа.
– Проходи… Присаживайся…
Мы не будем подсматривать, а только подслушивать, и после слова «присаживайся» наступает тишина.
– Неужели сейчас все и произойдет?
Это не было произнесено вслух. Мы услышали ее мысль. А может, это была его мысль. По голосу еще можно угадать пол, но мысли часто совершенно бесполы.
– Сейчас ничего не будет, - говорит она как можно строже.
– Конечно, ничего… - соглашается он.
Я все же скажу, как было дело: он сидел на диване, она устроилась у него на коленях, а потом (они мысленно беседовали и больше ничего не происходило) откинулась, легла головой на подлокотник, так и лежала, запрокинув голову и глядя, как сквозь стекло в комнату заглядывает белый единорог.
В дверь позвонили. Спустя полгода, когда стало окончательно ясно, что действительно – ничего между ними не будет, она поняла, как ее поразило это бескорыстное, ни в каком фильме не виденное – прижаться носом к носу и лбом ко лбу, так что глаза близко-близко… А впрочем, нет, это на самом деле ее ничуть не поразило, и через некоторое время то же самое (только лучше), глаза в глаза и нос к носу, повторилось с другим (и тогда, тогда уж – было ВСЕ)…
…А далекой декабрьской ночью, когда в окна квартиры на первом этаже заглядывало белое сказочное существо (он тоже увидел этот серебристый тонкий рог), в полусне, уже лежа в одиночку в своей постели (на том самом диване, где за пару часов перед этим она сидела у него на коленях), он отправился в небольшое путешествие. Он иногда так делал. Перед его взором встали какие-то затерянные в глубоких джунглях колоссы, а потом – ярко освещенная фонарями улица с лавочкой и веселыми цилиндрами. И где-то там он снова повстречался с ней. Видимо, она тоже - далеко-далеко, в своей квартире - уснула или начинала засыпать.
Как он узнал ее – неизвестно. Она была такая же, как наяву – и совсем не такая. Ее лицо, в жизни просто загорелое, в мире полуснов стало ярко-оранжевым. Глаза, наяву часто прищуренные, в джунглях сна стали странно-узкими. Она носила кольца, но он никогда не видел на ней этого гигантского, синего, в котором волновались море и предгрозовое небо. Взгляд казался пустым, дико-блестящим (кажется, по этому взгляду он ее и узнал). Одета была во что-то поношенное, цвета хаки… Себя он видеть не мог, заметил только, что она смотрит на него с изумлением.
– Неужели сейчас все и произойдет? - спросила она.
– Нет, - сказал он. И отступил в сторону, уступая ей путь.- Ничего не будет. Путь свободен. Проходи, не бойся.
