– Обожаю оранжевые поверхности. Ваш изумрудный цвет нагоняет депрессию, – говорила жена бедуина, сидя за чаем в Центральном парке (в одном из маленьких кафе Европы). – У вас процветает инфляция, вода в конец обесценивается. По утрам сок жизни разбрызгивают по тротуарам. Ваш свет совершенно напрасно называют Старым. Вы боитесь, что древняя Пустыня настигнет, страшитесь затеряться в оранжевых ветрах, – и лиловыми пальцами в яшме взяла прозрачную на свет фарфоровую чашку. – Вы боитесь выйти из Великих песков иссушенными изнутри и снаружи… С выгоревшими до песочного волосами, с навязчивой мыслью о воде… Почти забывшими говор людской – почти узнавшими ветра наречье…
Без пищи, с руками пустыми…
Практически на коленях…
…А я выхожу из пустыни
Вся в золоте и каменьях.
