Мария Алёшечкина

Марагоджип

Я проснулась, когда проезжали Уфу. Вагон все еще напоминал брошенную в костер банку из-под пива, в то время как хрустальная тень от стакана на столе выглядела вполне по-вечернему. А значит, было часа 4 после полудня. Я умылась, принесла кипятку в своей кружке с нарисованным оленем (стакан был не мой, а соседа по купе). Пожевала изюма и пастилы. Потом решила изучить расписание.

«Золотогорск» - прочла я где-то ближе к концу перечня городов. И прямо подпрыгнула от радости! Золотогорск! Шары из малахита, бусы из сердолика, пирамидки из рубина! Слоны из сапфира, четки из янтаря, перстни с бирюзой! Путь мой лежал дальше – в родной город Челябинск, где живут две мои бабушки, но Золотогорска я ждала, пожалуй, с не меньшим нетерпением.

Мы подъезжали к нему, когда стемнело. Едва поезд замер, я с сумкой наперевес прыгнула на перрон. А там на импровизированных прилавках в свете привязанных к деревянным шестам фонарей под огромными звездами уже сверкал необыкновенный товар. Я увидела браслет из граната, потом шарик из мрамора, потом подвеску из коралла и трубку из яшмы, а потом у меня, как говорится, глаза разбежались и я, сама того не замечая, двигалась вдоль прилавков, приближаясь к голове поезда….

Стоп, вот тебе на! Над лимоном из янтаря покружилась ночная бабочка и села на виноградную кисть из изумруда; среди сверкания камней я не сразу поняла, что меня в ней так изумило. Приглядевшись, я увидела, что это ночное создание по окраске может соперничать с яркими тропическими насекомыми. А ну-ка… Я вынула из сумки лупу… Ну да, мне недавно подарили волшебную лупу, которая увеличивает что угодно во сколько угодно раз, и с тех пор я всегда ношу ее с собой.

Я посмотрела сквозь лупу на бабочку… Быть не может! На ее крыльях зеленели маленькие слоны и розовели ежики, блестели веселые глазастые кометы, а между ними просматривалось что-то похожее на буквы… И я прочла:

«Сменился ночью летний день

И цвет судьбы уже другой –

То был он серым, словно тень,

А стал, как небо, голубой!»

Бабочка вдруг сложила крылышки и, расправив их, поднялась в воздух! Сверкнула в свете фонаря… Где она?…

Я пришла в себя и поняла, что пора возвращаться в вагон.

Я оглянулась на поезд.

А поезда не было.

– Ну, берете что-нибудь? – спросила меня скуластая невысокая продавщица с медной кожей и огнем в глазах. Я только сейчас ее заметила. Я посмотрела налево. Поглядела направо. Мы со смуглянкой были на перроне одни. Остальные продавцы давно собрали товар и разошлись.

– Скоро полночь, - сказала стоящая за прилавком. – Если тебе некуда пойти, переночуешь у меня. Мне не впервой привечать отставших от поезда. А сейчас предлагаю вместе выпить по чашке кофе – я после работы всегда так делаю, чтоб расслабиться и согреться.

Ночь действительно была свежей. Я сказала бы «блаженно-свежей», будь на мне хоть что-нибудь, кроме джинсового сарафана и босоножек. Впрочем, сумка с деньгами и документами была при мне, а значит, унывать не стоило.

Смуглянка быстро собрала непроданный товар и, оставив объемистый сверток на земле, на секунду скрылась в густой тьме. Оттуда выехала бордовая легковушка, торговка и водитель в считанные секунды подгрузили в нее сверток, и машина уехала, перевалившись через рельсы. А мы с моей новой знакомой пошли в противоположную сторону – по направлению к маленькому темноватому зданию золотогорского вокзала. Через него мы вышли в город.

Золотогорск спал. Или, по крайней мере, дремал. Одно из окон возле вокзала казалось сделанным из сияющего изумруда. Под ним застыл, опустив усы, оранжевый троллейбус. Вдали желтовато светились силуэты гор. Там день и ночь добывали руду.

Недалеко от центра города я заметила озеро. Оно было обнесено оградой: белые столбики с шарами наверху. На противоположном берегу, как в камине, пестрели огни и отражались в черной воде. Недалеко от меня лицом к озеру сидела девушка и глядела на огни. За ее спиной шептались ветви над пустой автотрассой…

– Мы пришли, - вдруг сказала моя провожатая. И я увидела, что мы стоим под золотой вывеской «Кафе «Золотогорск».

Внутри было полутемно и кто-то курил кальян. Мы сели за прозрачный столик. Он был такой широкий, что мы оказались чуть ли не двух метрах друг от друга.

– Алина, - представилась моя новая знакомая.

– Наташа, - сказала я.

Принесли меню.

– Хочешь изменить свою жизнь? – спросила Алина, наклоняясь ко мне.

Изменить свою жизнь! У меня перехватило дыхание, и я ничего не смогла ей ответить. Она попала в точку.

– Есть такой напиток, - продолжала она, раскрывая меню, - вот он: марагоджип.

Не знаю, как это получилось, но в ту же секунду я смотрела в меню из-за ее плеча, и мои рыжие волосы касались ее тропически-черных.

«Марагоджип – 30 р» - значилось в меню. В Золотогроске были совсем не высокие цены!

– Марагоджип! – сказала Алина. – Некоторые народы считают, что употреблять в пищу можно все, что угодно, но только в правильном количестве. Тот, кто выпьет лишь немного марагоджипа, сильно рискует! Этот кофе можно пить только литрами. Это волшебный напиток – тому, кто выпил его достаточно, дается возможность изменить всю свою жизнь.

Я только молчала, кивала головой и, не отрываясь, глядела в меню. При словах «изменить жизнь» логической мышление (или то, что его у меня заменяло) изменило мне окончательно. Нам принесли две турки, я налила кофе в чашечку… Сейчас я удивляюсь, почему мне не пришло в голову хотя бы задаться вопросом, а за чей счет, собственно, мы здесь будем литрами пить марагоджип.

Пока Алина расспрашивала меня о моем родном городе, я выпила чашку, вторую, шестую… Не удивительно, что вскоре мне захотелось на минутку отлучиться. Когда я вернулась, над очередной чашкой уже поднимался темный аромат. Отхлебнув, я успела подумать, что вкус немного изменился. Последнее, что помню, было отражение желтых =светильников в черных зрачках напротив.

…Я очнулась в Золотогорске. Я лежала в тени под аркой, а вдали тротуарная плитка была освещена солнцем так ярко, что это мешало на нее смотреть. Шатаясь, я встала и пошла вдоль выщербленной стены. Что сумки при мне больше нет, я поняла довольно быстро, но не могу сказать, что это меня расстроило или испугало. Мои чувства были словно хрустальный бокал, обернутый ватой, а мыслей просто не было.

Спотыкаясь, я прошла еще пару шагов и вдруг что-то (не могу сказать, что именно) заставило меня поднять голову… Я увидела себя стоящей у калитки, над которой значилось «Золотогорский РОВД», а чуть дальше стояло шаблонное двухэтажное здание. И я вошла в калитку.

****

Алина не обманула меня. С того дня жизнь моя изменилась окончательно и бесповоротно. У меня есть выбор: написать об этом несколько томов, по объему превосходящих Советскую энциклопедию (у меня лежит дома такая, красного цвета с золотыми буквами) или – изложить все в нескольких словах. Я выбираю второе.

Причин тому две. Во-первых, повесть не обо мне, а о марагоджипе. А во-вторых, все эти тома все равно будут мною написаны. Жизнь большая. Куда спешить?

Итак. Из РОВД в мой родной город отправили запрос о моей личности, и вскоре я уже сидела в золотогорской паспортно-визовой службе, ожидая восстановления документов. Высланные родственниками деньги в свою очередь дожидались, когда я с новеньким паспортом появлюсь на золотогорской почте. Дело было на мази, но тут на пороге паспортно-визовой службы появился некто в солнцезащитных очках и коричневых ботинках, с зонтиком под мышкой.

– Здравствуйте, - сказал он. – Здесь потерянные документы восстанавливают?

Через пару недель, получив новые паспорта и деньги моих родственников, мы с ним пошли в ЗАГС, а после этого прямиком отправились в Архангельск. Дело в том, что у моего суженого, помимо меня, в жизни была еще одна, но пламенная страсть. Это путешествия.

Дальше все происходило как в песне «Брич-мулла». В трех разных городах у нас родилось трое детей и четвертый в поезде, едущем по калмыкской степи. На какой-то захолустной станции мы купили хомяка, и он прожил с нами 10 лет, переезжая из города в город в маленькой клетке. У меня за это время сменилось 5 сумок, купленных в Астрахани, Краснодаре, Ахтубинске, Ногинске и Северо-Двинске. Из них дольше всего носилась краснодраская. А потом я в Бабаюрте купила рюкзак. В Ставрополе нас чуть не ограбили. В Екатеринбурге я подружилась с девушкой, похожей на индианку, с которой до сих пор= переписываюсь. А в Воронеже, Усть-Катаве и Красноярске я совершенно случайно встречала одного и того же человека.

В общем, однажды утром я проснулась и поняла, что видела во сне вагонные полки. Что само по себе, конечно, совсем неплохо. Но они снились мне всю ночь напролет. Размышляя, что бы это могло значить, я сошла на перрон очередного вокзала и рассеянно побрела вдоль каких-то прилавков… Вот вишенка из рубина… А вот мобильник из серебра… У меня было странное чувство, что я здесь была когда-то – впрочем, может, так оно и было…

Вдруг в воздухе мелькнула бабочка. Я сначала не поняла, почему ее появление так меня поразило, ведь бабочка летом – отнюдь не редкость. И тут до меня дошло, что кругом – темная ночь, а крылышки насекомого имеют совсем не ночную окраску. Она могла бы посрамить самое пестрое тропическое создание. Я вспомнила, что недавно мне второй раз в жизни подарили волшебную лупу, вынула ее из сумки…

На крыльях бабочки пестрели стрекозы и маленькие луны, изумрудные острова с белыми особняками и оранжевые Мерседесы. На дверце одного из них были словно какие-то буквы… И я прочла:

«Тебе довольно пожелать –

И вмиг измениться судьба.

Полковник отпускает рать

Домой. Окончена борьба».

– Ну, берете что-нибудь? - услышала я голос над своей склоненной головой и подняла взгляд. Бабочка улетела.

За прилавком стояла невысокая скуластая женщина, кожа ее была как медь, а в глазах горел огонь.

Меня вдруг кольнуло беспокойство и я огляделась по сторонам… Вокруг шла оживленная торговля сувенирами, а за моей спиной от поезда отцепляли два вагона и прицепляли к нему четыре новых. Стоянка была долгой.

– Успеем выпить на вокзале кофе, - сказал я.

Женщина за прилавком кивнула.

В здании вокзала было полутемно, официантка несла в одной руке меню, а в другой – свечу.

– Электричество вырубили, - сказал она, загадочно отражаясь в полировке стола.

– Марагоджип, - сказал Алина, открывая меню. – Этот кофе расставляет все по своим местам. Только нужно выпить его достаточное количество.

Нам принесли две чашки.

– Я узнала тебя, - сказал я ей, не прикасаясь к напитку.

– Я тебя тоже, - кивнула она. И отпила из своей чашки.

А чашки были с золотыми ободками. И я неожиданно поняла, что надо делать: я подняла свою чашку и сделала глоток. Потом второй. Потом заказала вторую порцию.

Время летело быстро, и вот я уже сидела в своем купе и глядела из-за занавески на грязный асфальт перрона, на шкурки от семечек – сделанные, вероятно, из агата и на огоньки свечей в окнах вокзального здания – ах, а вот и дали электричество! И вот я уже беру чемодан и за секунду до отправки выскакиваю обратно на перрон.

– Ты куда, Наташка?! – и следом за мной выпрыгивает человек, появившийся когда-то так внезапно на пороге паспортно-визовой службы, а следом за ним еще четыре человечка…

Мы живем в городе Золотогорске. Тут рассветы из рубина с янтарем, а на горизонте постоянно золотистым пламенем светятся далекие горы. Там день и ночь добывают драгоценную руду.