Позднеперестроечные годы в отечественном кинематографе – особый, ни с чем не сравнимый период. В это самое время, помимо многочисленного киномусора, рождается целый ряд неординарных кинопроектов, появление которых на свет не было бы возможно ни до, ни после. Это – время, когда уже стало можно снимать всё, что душе угодно, но ещё было, чем, где, и на какие средства это снимать. В те годы одна за другой стали появляться, как сейчас говорят, неформатные картины: «Асса» и «Чёрная роза…» Сергея Соловьёва, «Господин оформитель» и «Посвящённый» Олега Тепцова, «Жена керосинщика» Александра Кайдановского, и многие другие. Одной из наименее замеченных кинокартин из этого ряда осталась работа Сергея Ливнева «Кикс». Возможно, потому, что фильм изначально рассчитан не на широкую аудиторию, а возможно – из-за уже разваливавшейся в то время системы кинопроката, но фильм так и остался малоизвестным несмотря на многочисленные кинонаграды. Те же, кому всё-таки довелось его увидеть, отзывались о нём, как правило, крайне полярно: от «Это что-то невероятное» и до «Как вы можете смотреть эту галиматью?…» Попробуем же во всём этом разобраться…
Сюжет фильма небанален и поднимает множество актуальных и поныне проблем (такие, как, например, подмена подлинного искусства его имитацией, человек как заложник собственного публичного имиджа, и т.д.). Реализация далека от стандартов и обладает своим особым кинематографическим стилем, своей атмосферой – мрачной, затягивающей, насквозь пропитанной декадентством, интровертной и по-линчевски загадочной, балансирующей где-то на грани безумия. Почти весь фильм – в жёлто-оранжевых тонах (задумка режиссёра или качество плёнки?), что тоже вносит определённый вклад в атмосферу фильма. Персонажи несколько утрированы, но это делает картину ещё более выразительной. Перечислим их:
Жанна (роль Евдокии Германовой) – такая, какая она в жизни – почти не имеет ничего общего с созданным когда-то ею же самой сценическим образом (разве что тяга к самодеструкции). Скорее даже, она оказалась заложником собственного образа, вынужденная ежедневно «влезать» в него при помощи наркотиков и уговоров продюсера: «Ну что тебе надо? Я спела – теперь вези меня домой…». Даже квартира, в которой она живёт, чем-то напоминает тюрьму: стальные решётки на окнах, «тюремная» дверь в комнату (камеру?) Жанны, массивные связки ключей – всё это не может не вызывать определённых ассоциаций. Ну и, наконец, её откровение о своей давней мечте – сбежать в деревню и жить там тихо, «как все». В этот момент приходит осознание того, что и наркотики, и все её безбашенные выходки – всего лишь средство защиты от опостылевшей реальности и собственного душевного одиночества. Именно поэтому, увидев перед собой двойника, она воспринимает её как часть собственной сущности и начинает с ней откровенничать. И, несмотря на то, что в какой-то момент Жанна догадывается о цели появления двойника и бросается на неё с ножом, в конце концов всё заканчивается актом душевного (и физического) единения.
Аннуся (её играют попеременно то Любовь, то Евдокия Германовы), обладающая, в отличие от Жанны, мягким характером, стремясь к «лучшей жизни», легко попадает в психологическую зависимость от продюсера и его помощницы, которые пытаются искусственно загнать её в тот самый сценический образ Жанны. Даже если бы им это и удалось, Аннуся стала бы попросту неудачной копией, попав при этом в гораздо более тесную тюрьму, чем Жанна – ведь, помимо чужого образа, словно камень на шее, на ней бы в этом случае висела ещё и смерть оригинала. В этой неудавшейся подмене можно увидеть символ китча, заполнившего собой в последующие годы чуть ли не все сферы реальности (вспомним, например, ту же пресловутую «Фабрику звёзд»). А ведь фильм-то снят в 1991 году – то есть, здесь вполне обосновано можно говорить о предсказании, пророчестве.
Вся эта история также вполне ассоциируется и с голливудской «Фабрикой грёз» – этаким конвейером шоу-бизнеса, переломавшим не один десяток судеб (вспомним, хотя бы, ту же Фрэнсис Фармер).
Кстати, сам сценический образ певицы настолько непохож ни на реальную Жанну, ни на Аннусю, что его вполне можно рассматривать, как отдельный персонаж фильма, периодически возникающий на экране то в лице Аннуси, то в лице самой Жанны.
Леонид (Панкратов-Чёрный) – всячески пытается играть в хладнокровного продюсера, хотя в какой-то момент становится ясно, что он влюблён в Жанну – причём не в ту, настоящую, что сидит в соседней комнате со шприцем в руке, а в её сценический образ – и потому он так упорно пытается вылепить его для себя из Аннуси. Причём Жанна, похоже, вполне осознаёт всю эту ситуацию: «…Ты любишь Жанну – роскошную, блестящую, гордую. Этой Жанны нет. Есть жалкая, гниющая, сумасшедшая. Такую ты любить не можешь…». Леонид – персонаж неоднозначный, вызывающий одновременно и осуждение, и сочувствие. Сочувствие – потому, что объект его любви (мании?) априори нематериален, и любые попытки отыскать его в материальном мире изначально обречены на провал, а осуждение – потому, что в результате его попыток материализации этого самого объекта страдают вполне реальные люди.
«Клуша» (роль Марины Кайдаловой) – этакая солдафонская пародия на робота Вертера – верная помощница Леонида, знающая своё дело, упорная, местами даже безжалостная. Её монолог о женской красоте оказывается одним из наиболее ярких моментов фильма. Возможно, покажется, что в её устах это звучит карикатурно, но суть не в этом. Она – исполнитель, рабочая лошадка. Ей вовсе не обязательно обладать красотой, её работа – добиться этой красоты от Аннуси. Возможно даже, что это на самом деле – её личная трагедия, иначе монолог не был бы произнесён с таким надрывом.
Не менее колоритны и второстепенные персонажи фильма. Чего стоит, к примеру, вечно ждущий у входа «пришибленный» поклонник с букетом, позже оказывающийся главным поставщиком наркотиков, или ярмарочная версия ведьмы-экстрасенса в начальной сцене, коих в «весёлые девяностые» развелось бесчисленное множество.
Интересна сцена после падения из окна – героиня фильма произносит речь, заученную до этого Аннусей наизусть, причём делает это с той экспрессией, с которой это могла бы проделать только Жанна. Тут появляются первые сомнения – так кто же из них выбросился из окна? Та, что осталась, слишком похожа на Жанну, но тогда откуда же она знает заранее придуманный для Аннуси монолог «…Я – к ней, а она – туда…»? Переселение душ? А, может быть, это Аннуся, осознав, какое будущее её ждёт, рассказала обо всём Жанне и выбросилась из окна? Кто же из них выпал, а кто остался – мы узнаём в финальной сцене фильма, а вот события, предшествовавшие падению, сознательно оставленные режиссёром за кадром, так и останутся главной загадкой фильма.
Картина, безусловно, уникальна как в сценарном плане, так и в плане реализации (хотя если бы, к примеру, за этот же сценарий взялись голливудские ремесленники, то получился бы вполне себе стандартный триллер, коих уже существует великое множество). Все роли сыграны очень хорошо, Евдокия Германова практически блистает – вживание в роль, пластика, характер – всё на высоте. Образ, созданный Мариной Кайдаловой – вообще где-то на грани добра со злом, трагедии с пародией. Панкратов-Чёрный в роли продюсера выглядит несколько «не в своей тарелке», но играет настолько искренне, насколько может. Единственное, что портит впечатление от фильма – это некоторое количество режиссёрских ляпов (например, Аннуся в фильме говорит то голосом Евдокии, то Любови Германовой, и др.). Однако, в то же время, режиссёру удалось создать на экране какую-то совершенно невероятную, затягивающую атмосферу. Не сюжет и не актёры, а именно атмосфера фильма – вот, что заставляет пересматривать эту кинокартину снова и снова. В этом плане можно провести параллель с некоторыми киноработами Линча, хотя там атмосфера всё же совсем иная.
Особое место в фильме занимает музыка. Ранние композиции Инны Желанной, исполненные ей в составе тогда ещё существовавшей группы «Альянс», составляют чуть ли не 50% атмосферы фильма. Без этой музыки картина бы так не смотрелась, хотя нельзя не отметить, что эти же композиции вне контекста фильма воспринимаются совсем по-другому.
Кстати, сама Инна Желанная относится к «Киксу» весьма прохладно. Процитирую историю её участия в этом кинопроекте в её же собственном изложении:
«Мне позвонили, я почитала сценарий, он мне понравился, и я согласилась. Позднее, когда я увидела первые немонтированные материалы, я пришла в ужас. Возможно, я просто не могла заранее предположить такой огромной разницы между сценарием и результатом. Просто небо и земля. Но в любом случае было уже поздно, и спустя еще какое-то время фильм вышел и даже получил положительные отзывы. Никаких взаимоотношений с режиссером не было, и я не видела его с тех пор ни разу».
Ну что же, фильм изначально предполагает крайне полярные о нём суждения, поскольку рассчитан не на широкую аудиторию. Несмотря на наличие определённых характерных черт позднеперестроечного кино, эпохи падения цензуры, фильм всё же резко выделяется из остального ряда кинопродукции тех лет. Кто-то назовёт его гениальным, кто-то – отвратительным, но равнодушными после просмотра вы точно не останетесь.
Текст: Пилот
Фото: kinoshljapa.net
