Хилокский вокзал казался цивильнее могзонского. Сашок сел на скамеечку, поставив рядом рюкзак, расчехлил гитару и заиграл. Но, хотя людей на вокзале было куда больше, чем в Могзоне, никто не подходил к Сашку, не слушал песен, не спрашивал, мол, чего это он тут распелся, и даже не наезжал. Ну, играет себе человек, и играет. Поиграв часа полтора "Машину", "Воскресенье" и Лозу, Сашок тяжело вздохнул, сыграл "Нанэ цоха" (с прежним результатом), начал было играть какой-то блюз, но прервался на середине, зачехлил гитару, и, взяв рюкзак, вышел из вокзала. Про "зверства" хилокских контролёров ему рассказывать было не нужно, он насмотрелся на их работу ещё по пути из Могзона. Продолжать путь на "собаках" без денег здесь было безумием. И Сашок решил, пока светло, пойти на трассу, если до вечера не уедет, вернуться на вокзал и играть хоть до утра, а если не получится заработать, так хоть нааскать прайс на билет.
– Постой, паровоз!.. – к Сашку на выходе подошли двое парней. – Ты далёко собрался?
– На трассу. Может, там хоть немного проеду на запад, - отвечал Сашок.
– Что, денёк неурожайный?
– Да уж!.. – Сашок оценивающе посмотрел на парней. Разговаривал с ним маленький, ниже его самого, обаятельный парнишка лет восемнадцати-двадцати. А рядом стоял высокий, крепкий, широкоплечий здоровяк, на вид чуть постарше своего спутника, и показывал верхние зубы. Возможно, это была улыбка.
– Издалёка ли путь держишь? – спрашивал тем временем маленький.
– Из Благи, - грустно сказал Сашок.
– Из Благи в Улановку? - уточнил здоровяк.
– Да нет, подальше малость… Улановка – это Улан-Удэ, как я понимаю?
– Но Бурятию-то проезжаешь? – спросил маленький.
– Я, считай, всю Сибирь проезжаю, - сказал Сашок.
– Никак, в Москву собрался, - усмехнулся маленький, - тоску разгонять?
– Тоску я уже разогнал, теперь домой еду, на Волгу, - возразил Сашок.
Парни переглянулись.
– Ну что? - спросил здоровяк.
– Наверное, - пожал плечами маленький.
– Ты, короче, это… - обратился здоровяк к Сашку. - Меня Володей зовут. А это – Денис…
– Можно просто Ден, - вставил маленький.
– А я – Александр. Саша, то есть. Будем знакомы! - сказал Сашок, протягивая руку сначала Володе, потом Дену.
– Ага! - сказал Ден, пожимая её. - Вот мы и предлагаем тебе ехать дальше вместе. Втроём до Улан-Удэ, там Вовчик остаётся, а нам с тобой по пути до Омска. Подумай немного. Стопом трём мужикам несподручно, так что если выходить на трассу, то лучше разделяться; а вот на собаках – веселее вместе. Да и лабать тебе лучше бы с аскером – гораздо больше заработаешь. А у меня опыт аска немаленький. Я посмотрел, что и как ты играешь, думаю, мы бы сработались.
– Хм!.. Можно попробовать, - осторожно сказал Сашок. - Но, думаю, не здесь!
– Добро! - сказал Ден. - Поработаем в Петровске-Забайкальском, а если кому до Улановки подфартит проскочить, значит – в Улановке. Ага?
– Что ж!.. Поработаем вместе, - согласился Сашок.
– Ништяк! Кстати, о ништяках… У тебя чифан есть? - улыбаясь, спросил Ден
– Голяк! - виновато развёл руками Сашок. - Четвертушка водки, а пожрать – ни крошки!..
– Не беда, у нас есть немножко – колбаса и лук, присоединяйся! - пригласил Ден.
– Погодь только, картошки достанем, - сказал Володя. – Ща через Хилок пройдём к трассе, там и надыбаем. А потом за трассой костерок разведём, и почифаним.
– Как ты, интересно, собрался её доставать? - осведомился Сашок. - смотри, народ здесь серьёзный…
– Ничего, как-нибудь разберёмся, - усмехнулся Володя.
– Там, сразу за трассой – прямо в лесочке – огороды с картошкой разбиты. Накопаем чуток: двое копают, третий бдит, - уточнил Ден. - А по пути молока и хлеба обменяем на Вовчиков солдатский ремень. Видать, пришла ему пора… - Ден подмигнул Володе. Тот вяло махнул рукой.
– А как вы думаете втроём по трассе… - начал было Сашок. Ден его перебил:
– Рассредоточимся за пределы видимости друг друга. А вообще – война план покажет!
–…А Хилок оказался нехилым селеньицем! - скаламбурил Сашок, когда они, наконец, вышли к трассе. Володя прижимал к груди драный пакет без ручек, лелея полуторалитровую банку молока и буханку белого хлеба – такова была цена солдатского ремня для встречных мальчишек. Ден засмеялся:
– Видишь, Вовчик, и нет никакой нужды варить НЗ!
Володя неопределённо хмыкнул.
– А что там у вас за чифан в НЗ? - спросил Сашок.
– Видишь шейкер? - Ден извлёк из висевшей на плече сумки баночку из-под пепси-колы с заклеенным пластырем отверстием. - В нём – рис. Если когда-нибудь настоящий голяк случится, сварим его, и заточим. Но это – на крайняк! - добавил Ден, взглянув на Володю.
Они пересекли трассу.
– Сейчас найдём место… Здесь должно быть кострище, где свиней коптили, - сказал Ден.
– Ты что, бывал уже здесь? - спросил Володя.
– Был месяца два назад, когда в Читу ехал, - ответил Ден.
– Тогда ясно, откуда ты здесь всё знаешь, - сказал Володя.
– А вот и пепелище! - объявил Ден через минуту.
На небольшой полянке, метрах в трёхстах от трассы, было большое чёрное кострище и почерневшие носилки для копчения туш. Сашок сбросил рюкзак и прислонил к нему гитару; Ден положил рядом сумку; Володя аккуратно водрузил пакет с едой на носилки.
– Вовчик, сообрази насчёт дров, а мы насчёт картошки сходим, - распорядился Ден. - Пошли, Сашок!
–…Вы давно вместе? - спросил Сашок, когда они возвращались со свежевыкопанной картошкой с огородов.
– С Вовой? Второй день, - ответил Ден. - Я в мае приехал в Читу – проводил одну подружку из Омска. Покантовался и там, и сям, на одном флэту, на другом, при церкви у батюшки пожил, надоело… Подружка, вроде, и при мужике, и при деле. Пока они на улице лабали, я у них за аскера был, а сейчас у них, вроде как, бизнес – "Один-эс бухгалтерию" настраивают – играть почти перестали. Хотя, казалось бы, играть сейчас – самый сезон, а бухгалтера, наоборот, нынче все в отпусках… Ну, их дело!.. Короче, я двинул обратно… А Вовчик сам из Улан-Удэ, в Чите его из школы прапорщиков выгнали… Ну, да он сам тебе расскажет, если захочет. На бану, значит, с ним и познакомились. На вокзале, то есть, - поправился Ден, встретив непонимающий взгляд Сашка.
– Значит, ты из Омска?
– Нет, я из Семипалатинска – из Казахстана. Слыхал, наверное, про такой город? Ну вот! А в Омске я зависал всю эту весну.
Володя уже набросал на кострище валежника и тонких веток. Денис покачал головой, и принялся перекладывать "дрова".
– Не, Вовчик, не так! Смотри и учись, пока я жив! Вот эти жердиночки мы положим вот так, вот эти – вот так, сюда уже навалим вот эту хрень… А вот сюда уже воткнём этот клочок! И вот теперь… ёлочка, гори! - Ден жестом фокусника извлёк прямо из воздуха коробок, чиркнул спичкой и поджёг заветный клочок газеты.
Сашок с Володей зачаровано смотрели, как разгорается костёр. А Ден говорил, мечтательно улыбаясь:
– Вот прогорит костерок, запечём потаты, и почифаним с молочком!.. Ты говорил, у тебя водовки децл есть? Так доставай, ёлы-палы! Бобнем за знакомство!
Сашок послушно достал из рюкзака четвертушку, добытую в Могзоне, и кружку.
– Может, под картошечку?
– Не, закуска только градус крадёт!
Ден достал из сумки чашку и кружку:
– Разливай, Вовчик!.. Да ладно тебе, не закраивай, сразу на всех раскидывай!
Вовчик разлил водку на всех, и взял в руки чашку, швырнув бутылку в костёр.
– Говори, Денис!
– Я предлагаю выпить за знакомство, - просто, но веско предложил Ден.
Бродяги сдвинули кружки, а затем выпили: Сашок залпом, Ден, чуть помедлив, со свистом всосал водку сквозь зубы, а Вовчик – не спеша, глоточками, явно смакуя.
– Будем знакомы! - сказал Сашок, неизвестно чему улыбнувшись.
– Агач! - отозвался Вовчик.
Денис, прищурившись, посмотрел в огонь:
– Сашок, ты знаешь "Костёр" Макаревича? Спой!
Саша спел под гитару "Костёр". Ден подпевал, шурша при этом самодельным шейкером. Вовчик, внимательно слушал, а когда они допели песню, сказал, обращаясь в пространство:
– Эх, водки мало!..
– Не, в самый раз, - возразил Ден. - Чуешь, какой тепляк? А ведь уже стемнело! Давай-ка картофан запечём!
Они запекли картошку, и съели её под рассказ Вовчика, как его выгнали из читинской школы прапорщиков. Ден блаженно улыбался, слушая Вовчика, а потом вдруг спросил:
– Ребзя, а как вы думаете, бог есть?
– Бог??? - растерянно переспросил Сашок.
– Есть! - убеждённо сказал Вовчик. - А иначе – откуда это всё, и зачем?
– Ну, откуда – это тебе ещё в школе, положим, объясняли, - усмехнулся Ден. - А зачем – и так, и эдак неясно… Ну ладно, с тобой понятно, ты в бога веришь. А ты, Сашок?
– Не знаю, - неуверенно сказал Сашок.
– Как так «не знаю»? - удивлённо спросил Ден. – При чём тут «знаю», «не знаю»? Ты веришь, или нет?
– Не знаю, - повторил Сашок. - Чуваки, я вправду не знаю, верю ли я в бога. Но ведь, если он и существует, то явно независимо от нашей веры в него! А как его славить, как звать его, неважно, главное, жить по совести!
– То есть, как это? – спросил Вовчик.
– Ну как… - задумчиво произнёс Сашок. - Вот прикинь, если бог есть, то послал он людям пророка своего, или не знаю уж, кто он там ему, и сказал: "Вот вам десять заповедей (или сколько их там было-то у иудеев), соблюдайте их, и будет вам щастье". Века проходят, люди барагозят, на заповеди положили, бог шлёт второго: "Вот вам другие десять заповедей, поконкретнее, да возлюбите друг дружку со всех сил, и будет вам щастье!" Опять века проходят, люди ещё пуще прежнего барагозят, совсем охалпели, бог шлёт третьего: "Так, уроды! Молиться всем лицом на восток, столько-то раз в день, кушать то-то и так-то, жениться так-то (и не больше, чем на четырёх, и то, если можешь всех содержать), то-то делать правой рукой, а это – левой. Кто будет соблюдать, тому будет щастье, а кто не будет – тому абзац!" А люди всё равно барагозят. Так вот и происходит всё. Бог, видать, после этих троих на нас рукой махнул, никого больше не шлёт к нам. А может, всё и не так совсем…
– А я считаю, главное, жить по совести. И не обижать никого. Если есть бог, перед ним ответ держать не строже, чем перед совестью своей. Если слушаешь её, конечно! - сказал Ден.
– Не, а если нет у человека совести, он что, и перед богом ответа держать не будет? - спросил Володя.
– Не знаю!.. Да и хрен с ними, у кого совести-то нет! У нас-то есть! А с этими пускай господь сам разбирается. Да ладно, давайте на ночлег располагаться, - сказал Ден.
– А может, на вокзал двинем? - предложил Вовчик. - На фига на земле-то валяться?!
– Не, не на земле! Тут есть классные такие щиты, на которых свинок коптят. Тряпья настелить, и спи себе.
– Какого тряпья?
– А там же и ветоши до фига! Ладно, хорош трепаться, будем укладываться! На утро чифан остался?
– Три картошины, да молока немножко.
– Ну и славно! Айда за щитами!
Проснулся Сашок оттого, что Ден тормошил его за плечо: "Саня, гляди, беда-то какая!" – "Что такое?" - бормотал непроснувшийся до конца Сашок. "Гляди!" - сказал Денис.
Они лежали с наветренной стороны, и от их костра в сторону тайги тянулась огненная дорожка. Сашок вскочил, и они с Деном затоптали ползущий огонь. "Вот так и начинаются лесные пожары!" - мрачно сказал Ден. - "А Вовчика сейчас из пушки не разбудишь! Спит как сурок!" И они улеглись снова у мерцающего тёмно-красными углями кострища, прижавшись спинами к тёплому Вовчику.
Наутро бродяги дотушили костёр, наскоро позавтракали, и пошли на трассу. "Рассредотачиваемся за пределы видимости друг друга. Я вперёд двину, ты, Вовчик, здесь остаёшься, а Сашок назад, к кафешке пойдёт," - командовал Ден. - "Да зачем разбредаться? Сразу все и уедем," - возражал Вовчик. - "Да? И кто же это трёх мужиков сразу в одну машину посадит? Безумцев за рулём тут мало! Не-ет, Вова, расползаемся, тут не железка!.." Бродяги вышли на трассу, пожали друг другу руки, Ден сказал: "Значит, на Петровском Заводе, на станции…" Ден и Сашок разошлись по трассе в разные стороны, а Вовчик, пожав плечами, остался на месте.
Сашок дотопал до придорожной кафешки. Кафешка была непростая, двухэтажная, с верандой и парой столиков на веранде. Саша прошёл внутрь кафе, спросил разрешения у хозяина ("Можно, я тут у вас поиграю?") и устроился с гитарой на веранде. За пару часов он заработал почти полтинник, а затем был накормлен хозяином и посажен им в "скорую помощь", ехавшую как раз в сторону Петровского Завода. Водила принял у врача бутылку с прозрачной жидкостью, сделал два глотка, и рванул с места. Врач предложил ту же бутыль Саше. Сашок глотнул, и чуть не задохнулся. "Водка?" – "Спирт!" Машина неслась на запад. Сашок уснул.
